№ 49 от 3 декабря 2014 г.

Егорьевский пенсионер не выбрасывает предметы, которые через много лет расскажут потомкам о прошлом

Вещи, собранные в домашнем музее Бориса Андреевича Артемьева, слишком новы, чтобы назвать их предметами старины. Сегодня они вряд ли заинтересуют искушённых коллекционеров, музейных работников и торговцев антиквариатом. Но Борис Андреевич любит свою коллекцию, так как она напоминает ему о событиях его долгой жизни. Он называет её «Музей милых ненужных вещей».

Детство
Борис Артемьев родился в Егорьевске в 1932 году. Его родители не были коренными егорьевцами. Отец – Андрей Егорович – родом из деревни Стёпново Владимирской губернии, мать – Прасковья Александровна – из-под города Скопина, что на Рязанщине. Оба родителя выросли в небогатых крестьянских семьях и приехали в Егорьевск в поисках лучшей доли. Мать пошла работать в красильный цех Меланжевой фабрики, а отец, знавший столярное и плотницкое дело, стал строителем. Боря воспитывался в семье один, его старший брат Виктор умер в раннем детстве.
В 1941 году призвали в армию отца. В том же году получили извещение – пропал без вести. В 1943 пришла ещё одна беда – мать поймали на проходной с бобиной ниток. Дали один год. Отбывать наказание отправили в лагерь, в Казахстан. И Боря остался один – никакой родни в Егорьевске у него не было.
Жил он в оставшейся от родителей комнате, в доме 116 по улице 9 января. Дом этот сохранился до наших дней. В коммунальной квартире проживали ещё две семьи. Это время для одиннадцатилетнего подростка можно назвать одним словом – выживание. Как сын пропавшего без вести (в отличие от детей погибших военнослужащих) права на пенсию Борис не имел. Более того, ему ещё приходилось платить квартплату за комнату. Правда, карточки на продукты ребёнку в домкоме выдавали, но чтобы их отоварить, тоже нужны были деньги.
Дров для печи и кухонной плиты требовалось немало. Боря ездил в лес, туда, где теперь располагается ветеринарная станция. Мыла для стирки тоже не было. Многие пользовались крапивой. Правда, маленький кусочек его можно было заполучить, сходив в городскую баню, которая располагалась там, где ныне стоит торговый центр «Форум». Крошечного обмылка хватало, чтобы постирать пару рубашек.

Промыслы
Зимой каждый вечер Борис (как и многие другие ребята) направлялся к вечернему московскому поезду. На нём обычно возвращались егорьевцы, ездившие менять продукты на хлеб. Подвезя на санках до города пару мешков зерна, можно было рассчитывать на кусочек хлеба или небольшую плату деньгами. Один из приятелей – Юра Муравьёв – предложил начать выгодное предприятие: продавать горячий кофе в том же поезде, но только перед отправлением в Москву. Раздобыли два бидона, обмотали их тряпками. В полученные самодельные термосы заливали кофе с сахарином (его в ту пору можно было купить в магазине) и стали ходить на вокзал по утрам.
Когда-то, ещё перед войной, матери выделили для огорода участок недалеко от Лаптево (сейчас это территория первого микрорайона за второй поликлиникой). Борис этот участок не бросил, посадил там картошку. Несмотря на то, что на огородах воровали, часть урожая всё-таки удалось собрать. Выпилив несколько досок в полу, мальчик сделал неглубокий погреб, где и хранил свои запасы.
В той же квартире, где жил Борис, проживала семья Капустиных. Боря дружил с одним из их четверых детей – своим ровесником Володей. Отец Володи воевал на фронте. Мать, добрая женщина, как могла, старалась подкормить попавшего в беду соседского мальчика, постоянно приглашала на обед.
Но жили Капустины тоже трудно. Кормильцем семьи был дед, он с бабушкой тоже проживал в этой же комнате площадью шестнадцать квадратных метров. Дедушка занимался нищенством. Промысел этот в Егорьевске контролировала группа ещё крепких стариков, не призванных на фронт по возрасту. За каждым был закреплён собственный участок, заходить на другой строго запрещалось под страхом расправы. Участок деда Капустина располагался по улице 14 лет Октября. Он регулярно обходил его и возвращался с подаянием, которым кормил свою большую семью. Как это ни покажется странным, но в самое голодное время нищим, своим и чужим, в Егорьевске продолжали подавать. Обычной милостыней был крошечный кусочек хлеба или картофелина.
Три раза Борису довелось съездить в дальние края менять вещи на продукты. Ездил с группой егорьевских женщин. Брал вещи, оставшиеся от отца и матери. Все три путешествия окончились неудачно. Продуктов не привёз. А один раз, передвигаясь на открытой площадке железнодорожной цистерны, чуть не погиб. На путешественников напала группа чужих подростков постарше, и Бориса полоснули ножом.

• Совсем необычные экспонаты эпохи ГТО — набор учебных гранат (для детей, женщин и мужчин), а также шиповки советского времени. Теперь таких не делают. 

Егорьевск военный

Борис Андреевич сохранил немало воспоминаний о Егорьевске военной поры. Он хорошо помнит, что несмотря на голод, тяготы и лишения, молодёжь продолжала играть в футбол. Городской молодёжный турнир проводил Игорь Всеволодович Рытов. Уроженец Егорьевска, до войны он уехал в Москву и выступал за команду клуба «Пищевик». В начале войны его призвали в армию, но вскоре комиссовали из-за обнаруженного туберкулёза. Рытов вернулся в родной город и стал организатором городской футбольной жизни. Будучи болен, все-таки продолжал играть за сборную команду Егорьевска, отличаясь великолепной техникой. Когда Рытов умер, прощаться с ним пришла половина города.
Военные годы запомнились еще тем, что в город привезли много эстонцев. Большинство из них проживало в помещении музыкального училища. Часть на съемных квартирах. Своим обликом и манерой одеваться эстонцы заметно отличались от местных жителей и не стремились к общению с ними. Жили эстонцы по егорьевским меркам зажиточно. У них даже был свой духовой оркестр, по выходным игравший в горпарке.
В то время мальчишки любили бегать в музей, который в войну разместили в храме Александра Невского. Привлекали их, в основном, старинные пистолеты и сабли, которые экспонировались на большом круглом столе. Билет в музей стоил 50 копеек. Для сравнения – за тоненький ломтик чёрного хлеба на городском рынке просили 10 рублей.
На городском чёрном рынке, помимо хлеба, можно было купить у частников «варёный сахар». Так назывались плитки конфет, сваренных из сахара, молока и каких-то одним продавцам известных добавок. За кусочек «варёного сахара» также просили 10 рублей.
В Егорьевске часто появлялись торговцы ряженкой. Жили они, как правило, в ближайших пригородах, держали коров. Ряженку томили и заквашивали в стеклянных стаканах, которые составляли в открытые деревянные лотки. Купив стакан ряженки с лотка, следовало его сразу выпить, а стакан отдать обратно продавцу. Грязные стаканы потом мыли и использовали опять. Такие торговцы чаще всего приходили в заводские казармы.

• Хлебные карточки декабря 1947 года. 
  

Письмо Сталину
В 1944 году Боря по наущению знакомых взрослых написал письмо Сталину. Начал словами: «Дорогой товарищ Сталин!» Доложил об успехах в учёбе, рассказал о своей тяжёлой жизни и о том, что, несмотря на трудности, школу не бросил. В конце изложил единственную просьбу – освободить мать. В мае 1945, прямо ко дню Победы, мать вернулась в Егорьевск. Срок её заключения истёк. Вскоре семье стали начислять пенсию за пропавшего на фронте кормильца.
В это время Боря учился в пятой школе. Незадолго до конца войны туда назначили нового директора, одессита Льва Николаевича Дорохольского. Высокий и статный, в красивом свитере под горло, Дорохольский казался детям настоящим героем. Он действительно воевал на фронте, но перед концом войны вместе со многими другими специалистами был демобилизован и направлен работать в тыл.
В День Победы занятия в пятой школе отменили. Детям выдавали угощение – конфеты и пряники. Со столов их без счёта клали в школьные портфели. Это казалось чудом. А через несколько дней на городском стадионе состоялось торжественное шествие, на котором колоннами прошла вся Егорьевская молодёжь.

Аккордеон
После войны фронтовики привезли в Егорьевск много трофейных аккордеонов. Один из них попал к другу Бориса Володе. Первым научился играть друг, а за ним, самоучкой, и Борис. В те послевоенные годы никого не удивляло, если вечером на Советской в сопровождении друзей и знакомых появлялся человек с баяном или аккордеоном. Пройти вечером по главной городской улице и спеть песню было делом обычным. Часто девушки и юноши объединялись в группы человек по 15-20, сцеплялись локтями и шли с песней сплочённым коллективом. Встречных не задирали, но и строй свой не размыкали. Это была такая игра. Прохожим приходилось их обходить.

Последующая судьба
В голодном 1947 году Борис поступил в Егорьевское ремесленное училище. После военных лет жизнь там показалась необыкновенно сытной – в столовой кормили три раза и выдали форму. Причём обед был самый настоящий, из трёх блюд. Несмотря на такие немалые выгоды голодного времени, егорьевцы шли в ремесленное неохотно. Вполне обоснованно боялись, что после окончания училища их отправят далеко от родного города. Поэтому большинство учащихся были деревенскими. Жили они в общежитии на первом этаже в доме «2-й очереди». Кстати, в ремесленном училище после войны училось немало девушек. Их почему-то принимали на специальность токаря.
После училища Борису пришлось поработать на нескольких городских предприятиях, включая завод «Комсомолец». Служил в армии. Закончил Ленинградский физкультурный техникум, затем Коломенский педагогический институт. Сорок лет работал преподавателем физического воспитания в Егорьевском текстильном техникуме.

• Здание санатория «Егорьевск» на Жуковой горе. Это фото конца 1980-х годов уже имеет историческую ценность.

Коллекция
Коллекцию, превратившуюся ныне в настоящий домашний музей, Борис Андреевич начал собирать полвека назад. Началась она со спортивных медалей и значков. Постепенно её стали пополнять старые настенные календари, газеты, плакаты, объявления, сувениры, вымпелы. На первый взгляд – ничего особенного. Однако вполне можно предположить, что лет через пятьдесят некоторые из них будут рассматриваться музейными работниками и коллекционерами как настоящие раритеты. Просто потому, что Борис Андреевич сохраняет то, что мы в принципе не раздумывая выбрасываем в мусорный ящик. Ну кому, например, могло бы прийти в голову собирать полиэтиленовые пакеты, выпускаемые к юбилеям Егорьевска, или предвыборные листовки победивших и проигравших кандидатов?
Большинство экспонатов в коллекции Артемьева прямо связано с событиями его жизни. Особенно бережно он хранит полоску хлебных карточек декабря 1947 года. В Егорьевске тогда выдавали по 300 граммов хлеба в день на человека. «При утере не возобновляется», — гласит строгая надпись.
Несколько лет назад, когда держать все эти экспонаты дома уже стало невозможно, Борис Андреевич отремонтировал чердак, отделал там две небольшие светлые комнаты и перенёс всю коллекцию туда.
Иногда Борис Андреевич ходит по городским антикварным магазинам и пополняет свою коллекцию. То, что его интересует, стоит там очень дёшево. Обычная покупка – советские значки с изображением Ленина. Продаются они не дороже 20 рублей за штуку. Недавно приценился к значку «Ворошиловский стрелок», но купить не смог. Запросили 600 рублей. Для пенсионера-коллекционера это непозволительно дорого.
Коллекционирование не стало единственным хобби Бориса Андреевича. С конца 1990-х он пишет стихи и собирает афоризмы. Все три увлечения объединяет одно – они помогают ему вспомнить и осмыслить его долгую и насыщенную событиями жизнь.

Алексей Марков. Фото автора.